Лондонские и Парижские соглашения, которые в конечном счете заменили собой договор о создании ЕОС, Аденауэр рассматривал лишь с точки зрения тех возможностей, которые они ему предоставляли для осуществления его политических целей на Востоке. Возвратившись из Лондона после того, как там были подписаны соглашения о ремилитаризации ФРГ, Аденауэр 3 октября 1954 года публично заявил: «Германский народ по обе стороны железного занавеса может быть доволен тем, чего мы достигли в Лондоне». (Цит. по сообщению западногерманского официозного агентства ДПА, 16.11.1954 г.)
Аденауэр знал и открыто заявлял, что СССР не хочет войны, что у него нет никаких причин желать, чтобы была война, и что, следовательно, никакой опасности «коммунистической агрессии» для Западной Германии не существует.
4 июля 1952 года, открывая в бундесрате дебаты по вопросу о ратификации договора о создании ЕОС, он старался особенно подчеркнуть, что речь идет не об обороне ФРГ против возможной советской агрессии, а о том, что в данный момент важнее всего заложить основу договора, который обеспечил бы «пятидесятилетний мир» – мир на таких условиях, которые, разумеется, устраивали бы Аденауэра.
«Советский Союз, – сказал Аденауэр, – занят выполнением гигантских экономических задач, которые перед ним стоят, и не в его интересах расточать все время свои капиталистические и человеческие ресурсы на военное производство». (Рейтер, 3.04.1952)
Итак, ремилитаризация Западной Германии служила единственно целям ревизионистской и экспансионистской политики боннского правительства.
Канцлер Аденауэр дошел до того, что назвал ремилитаризацию Западной Германии «предварительным условием создания нового порядка в Восточной Европе». («Süddeutsche Zeitung» München, 22.03.1952 г.)
Аденауэр считал, что Запад не должен вступать с русскими ни в какие переговоры, пока не станет достаточно сильным для того, чтобы суметь навязать им свои условия. Основная идея политики силы Аденауэра заключалась в том, что «единственный вопрос между Востоком и Западом – это вопрос о соотношении сил». Социал – демократам и либералам, которые упрекали Аденауэра в том, что он делает невозможным объединение Германии, упрямо поворачиваясь спиной ко всяким переговорам с Россией, в то время как путь «мирного решения» этого вопроса проходит только через Москву, он отвечал, что русские не понимают никакого другого языка, кроме «языка силы». По замыслу Аденауэра, ремилитаризация Западной Германии должна была дать материальную основу для проведения его политики силы, которую он рекламировал везде и всюду с большой самоуверенностью. «Когда русские окажутся перед лицом перевооружившейся Германии, – заявил он на пресс-конференции в Ганновере 9 марта 1952 года, – тогда они согласятся на переговоры». Недаром Аденауэра стали называть «железный канцлер»…
Аденауэр рассматривал соглашения о ремилитаризации в одной перспективе – доступе в Атлантический блок. Ибо он считал, что, только став участницей военного блока, Федеративная Республика Германии сможет говорить с Россией «языком силы».
Большой политической выгодой, которую дали Западной Германии Лондонские и Парижские соглашения, было, по мнению Аденауэра, принятое западными государствами обязательство считать, что «воссоединение мирными средствами Германии, полностью свободной и единой, остается важнейшей целью их политики». Таким образом, западные державы, по его собственному выражению, «взяли на себя» дело воссоединения Германии. В этих же соглашениях ни, кроме того, провозгласили, что признают боннское правительство единственным правительством, представляющим Германию.
Глубокий смысл этого обязательства, несмотря на его осторожную формулировку, был для Аденауэра вполне ясен: если воссоединение Германии «мирными средствами» окажется невозможным, то тогда союзники ФРГ вынуждены будут прибегнуть к другим средствам, чтобы достичь этой цели.
Однако в очереди так же стояла задача возвращения бывших Германских территорий на Востоке. Выступая 6 сентября 1953 года в Бонне по случаю своей победы на парламентских выборах, он безо всякого стеснения заявил: «Мы все время говорим о воссоединении Германии. Не лучше ли нам теперь говорить об освобождении Востока?» Восстановление Германии в границах 1937 года стало, так сказать, непререкаемой догмой для боннского правительства. 9 октября 1951 года фон брентано, который тогда еще не был министром иностранных дел, заявил в Гессене: «Высшей целью всей германской политики, высшей целью для нас является свобода и… воссоединение в границах 1937 года». («Гиссенер фрейе прессе», 11 октября 1951 года).
В ноябре 1952 года министр транспорта Зеебом обратился к организаторам одной выставки с письмом, в котором содержались следующие многозначительные строки:
«Должен вам сказать, что меня глубоко разочаровал тот факт, что вы ограничились показом (на картах) лишь тех территорий, которые входили в Германскую империю по условиям Версальского договора. Я был очень удивлен, когда увидел, что на ваших картах не обозначены ни восточная Верхняя Силезия, ни германские районы Познани и Западной Пруссии, ни – что самое главное – вся Судетская область, и меня, как человека, изгнанного с территории, лежащей вне границ 1937 года, это весьма огорчило». («Der Spiegel», Hamburg, я 1952 года).
Татарстан в составе Российской Империи. Русская
колонизация Татарстана
Особенности русской колонизации. Понятие "колонизация" в словарях объясняется двояко: заселение пустующих окраинных земель; превращение какой-либо страны в объект эксплуатации путем ее завоевания. Это — классические формы колонизации. Западноевропейские страны начали реализовывать свою колониальную политику в XVI в. Объектом к ...
Опричнина и ее значение
Постепенно мужая и укрепляясь в убеждении, что он является единственным и непререкаемым властелином, наместником самого бога на русском царстве. В письмах к Курбскому Грозный утверждает, что, по сути был уже сведен своими советниками на положение, подобное положению польского короля или любого другого монарха, власть которого ограничена ...
Конфликт из-за
наследства
С именем Акинфия Никитича связан серьёзный конфликт в семье Демидовых. Дело в том, что в своём завещании, написанном под влиянием второй жены Ефимьи Ивановны Пальцевой, все заводы и большую часть капиталов он оставил своему младшему сыну от второго брака, Никите Акинфиевичу (1724-1789). Старшим сыновьям Прокофию Акинфиевичу (1710-1786) ...